«Варяг» - победитель - Страница 78


К оглавлению

78

Для защиты русских подданных в госпитале командирами стационеров была направлена охрана к христианской миссии. Только командир североамериканского авизо «Виксбург» Маршалл отказался в этом участвовать, сославшись на то, что не имеет инструкций от своего правительства на такой случай. И, видимо, караулы выставили не зря — появившийся утром капитан Исикуро — командир роты японского десанта — попытался войти в миссию, чтобы, по его словам, «взять русских в плен», но видя матросов со стационеров, отказался от намерений.

Утром же через японцев на стационеры поступила информация, что «Варяг» всё-таки прорвался!

Состоявшаяся поздно вечером встреча Того, экстренно прибывшего в Чемульпо с эскадрой крейсеров, и нашего посланника, действительного статского советника Павлова, прибывшего из Сеула, в присутствии командиров стационеров осудила действия комендоров «Асамы», приведшие к несанкционированному залпу. Но в вопросе о статусе русских в Корее стороны разошлись. Японцы всех считали военнопленными, европейцы же говорили о нейтралитете Кореи. Для уточнения позиции корейского правительства решили отправить поездом в Сеул курьеров.

К моменту начала обсуждения вопроса о минировании «Варягом» порта вернулись катера, уходившие на поиск спасшихся. Помимо погибших они доставили сигнальные шары и размокшие остатки глобуса с «Варяга», которые японцы в ходе боя приняли за мины.

Пока велись эти переговоры, всё тот же неугомонный японский пехотный капитан Исикуро явился с командой стрелков к борту «Паскаля» с требованием выдать ему русских. За отсутствием на борту командира капитана второго ранга Сенеса переговоры с сидящими в сампанах японцами с нижней площадки трапа вёл старший офицер. Когда при помощи переводчика на странной смеси английского и французского были озвучены требования японца, несколько находившихся на борту над местом переговоров французских моряков спустили штаны и продемонстрировали наглому Исикиро свои ягодицы. Таковая реакция экипажа «Паскаля» обусловлена тем, что снаряд японского первого залпа, которым был утоплен «Сунгари», перелетом лег всего в пяти кабельтовых от французов.

Ошивавшийся неподалёку на катере американский репортёр Джек Лондон посчитал это жестом русской команды, и с тех пор фотографию голых французских ягодиц на «Паскале» с подписью: «Ответ русской команды на японский ультиматум» можно видеть во всех фотоальбомах, посвященных Русско-Японской войне, сразу после фотографии лежащей на борту «Асамы». В редакции его сообщение дополнили «историей» о том, что я якобы достал револьвер и готовился отстреливаться с борта «Паскаля». Две недели спустя они, конечно, дали опровержение в пять строчек, но даже и сейчас — столько лет спустя — находятся желающие узнать подробности этой мифической истории и просят показать на фотографии, какой из голых задов мой.

Хотя еще в нашу первую встречу с Лондоном на борту «Паскаля», куда он двумя днями позже прибыл взять у меня интервью, я ясно ему сказал, что в момент переговоров я и все остальные русские моряки были внизу, дабы избежать инцидентов. Позже, уже во Владивостоке, он извинялся за невольно пущенную им газетную утку, но эту птицу если выпустишь — уже не поймать.

Узнав о требованиях японцев по сдаче в плен, итальянские моряки с «Эльбы», дабы не ударить в грязь лицом перед французами и показать свою лихость, пришли на смену караула возле миссии с запасными комплектами формы. Уходящая смена увела с собой на их корабль восемь человек тех, кому дальнейшая медицинская помощь могла быть оказана и в корабельном лазарете.

К вечеру вернулись курьеры из Сеула с документом за подписью полномочного министра иностранных дел правительства Кореи, подтверждавшем право японцев брать в плен русских на территории Кореи. Французы и итальянцы заявили, что на их кораблях русские находятся вне юрисдикции Кореи и являются не комбатантами, а гостями. Того пообещал попросить сухопутное командование укоротить норов зарвавшегося Исикуро. Как бы извиняясь за блокирование порта, он пообещал отпустить в Россию по мере выздоровления всех пленённых в Чемульпо в обмен на их обещание не участвовать в этой войне. Покидая внешний рейд, его корабли оставили двадцать четыре паровых катера для скорейшего поиска и расчистки безопасного фарватера.

Я несколько раз выходил на катере с «Паскаля» наблюдать за действиями японских тральных сил. Поутру они связывали попарно катера пятидесятиметровым тросом с закреплённой посередине десятиметровой секцией противоторпедной сети с «Асамы». А потом методично — при хорошей погоде вплоть до самого заката — «утюжили» водную гладь. Мощности катерных машин для срыва с якоря мин не хватало, поэтому при обнаружении мины они высылали к ней третий катер, ныряльщики закрепляли на ней несколько динамитных шашек, после чего катера спешно удалялись от места взрыва, утопив трос и секцию сети. Несколько раз они так натыкались на торчащие из дна доски палубного настила, куски мачт и другие свидетельства минувшего боя. Но в целом их действия можно признать эффективными, за исключением, пожалуй, большого количества простуженных ныряльщиков, о которых нам рассказывали возвращающиеся из госпиталя товарищи.

Через неделю они пустили по протраленному фарватеру нагруженный тюками с хлопком транспорт. Упаковка тюков была достаточно герметичной, чтобы не бояться гибели судна при взрыве. После каждого входа и выхода они заменяли часть хлопка гравием, чтобы увеличить осадку и дополнительно обезопасить маршрут. К концу второй недели в порту было уже не протолкнуться от японских транспортов, и стационеры один за другим стали покидать Чемульпо. Я лично был свидетелем только одного инцидента с японским транспортом на фарватере, который течением навалило на корпус «Сунгари».

78